Лучшие друзья писателей — это... Бета-ридеры

Незамыленный взгляд без розовых очков обещают авторам Екатерина Тарасова и Таня Танк

История не донесла до нас, пользовались ли услугами бета-ридеров Софокл, Мольер или Шекспир, но вот писатели «золотого века» прибегали к помощи добровольных «читчиков» уже вполне осознанно. Вспомним хотя бы Пушкина с его няней. А сейчас и подавно - редко кто из литераторов отправляет вещь в издательство, не отдав ее на вычитку неаффилированному, так сказать, лицу.
Кто такие бета-ридеры, и чем они могут быть полезны авторам? Об этом я расспросила бета-ридерский тандем в лице Екатерины Тарасовой и Тани Танк, которые недавно заявили о себе на сайте www.бета-ридер.рф

- Дамы, рассказываем, как вас занесло в бета-ридеры.

Тарасова: - Друг дал почитать свое творение, обронив: «Даю тебе текст на бета-ридинг». Я залезла в Интернет: пара ночей – и я уже знала о бета-ридинге гораздо больше моего друга.

Танк: - И у меня примерно так же было. Сначала один друг дал текст, потом второй, затем опять первый... А друг друга мы нашли на ресурсе бета-ридера Катерины Исаченковой.

- И что, этого уже достаточно, чтобы называть себя бета-ридерами и рассуждать о слабых и сильных сторонах текстов?

Танк: - А кем мы должны быть, чтобы «сметь свое суждение иметь»? Если вы считаете, что толковый совет автору может дать лишь какой-нибудь академик или мэтр, то заблуждаетесь. Ведь для кого человек пишет? Как правило, для широкого круга людей. Вот и дайте нам с Екатериной, не худшим представительницам этого широкого круга, не без образования и вкуса, посмотреть, что вы там написали.

Тарасова: - У меня огромный опыт чтения — с трех лет. Это, пожалуй, самое приятное - открыть новую книгу. Я обожаю читать. В книгах глаз постоянно цепляется за нелогичности, нестыковки, ошибки… И я всегда мечтала, чтобы можно было сказать писателю об этом, но не для того, чтобы покритиковать, а чтобы помочь.
А иногда бывает и наоборот. Книга настолько великолепна, что очень хочется поделиться своими ощущениями с автором. Меня чрезвычайно радует возможность вести диалог с писателем. Я стараюсь поставить себя на его место, думаю, а как он это писал, о чем думал, как он выглядит...

- А как раньше писатели обходились? Интересно, у Толстого и Пушкина были бета-ридеры?

Тарасова: - Многие известные писатели давали свои произведения на первую читку членам семьи, друзьям, другим писателям. Это один из этапов работы над произведением.

Танк: - Например, Толстой отдавал свои рукописи на «перебелку» жене Софье Андреевне. Чем не бета-ридер? А Пушкин писал в «Евгении Онегине»: «Но я плоды моих мечтаний/ И гармонических затей/ Читаю только старой няне,/ Подруге юности моей».

- Если я вас правильно поняла, то бета-ридер — это исключительно зов души, и какое-то особое образование получать не нужно?

Танк: - Было бы интересно узнать, в каком учебном заведении готовят бета-ридеров. Я о таком пока не слышала. Но даже если бы оно появилось, я бы все равно не пошла туда учиться. У меня своя голова на плечах есть. И диплом филфака. И 16 лет в журналистике, из которых последние одиннадцать я как редактор работаю с текстами самых разных жанров, объемов и качества. И, конечно, широкий кругозор и начитанность.

Тарасова: - Кстати, и на писателей не учатся. Конечно, есть Литературный институт, филфаки в университетах…Но посмотрите, как много среди писателей тех, кто этому специально не учился. Вспомните – Чехов был врачом, Булгаков тоже. Он сам пишет, что получил диплом «в степени лекаря с отличием со всеми правами и преимуществами, законами Российской Империи сей степени присвоенными». У Стейнбека и вовсе за плечами только средняя школа, Стэнфорд он бросил, не доучившись. Если брать искусство вообще, Матисс и Гоген начали рисовать после 30. Анна Мари Робертсон вообще взялась за кисть в 75. Так что здесь можно говорить не о профессии, но о призвании, как я думаю.

Танк: - Считаю, что искусство можно оценивать только эмоционально. Истинно прекрасное — то, что чувствуешь сердцем. И чтобы понять его, неважен уровень образования. Чайковский, Пушкин, Есенин берут за сердце и второгодника, и академика. Верный признак того, что столкнулся с чем-то неординарным — мурашки по коже и приятная взволнованность. Могу сказать, что чувствую талантливое и разумом, и эмоциями.

- А что мешает писателям отдавать свои вещи на читку знакомым? За бесплатно?

Тарасова: - Друзья и родственники могут быть не очень объективны. Потом, они не всегда могут входить в вашу целевую аудиторию. Глупо давать папе на читку любовный роман. Я работаю не со всеми жанрами. Считаю, что бетить нужно только то, в чем разбираешься, что интересно читать. Поэтому я не берусь за фэнтези, звездные войны/космооперы, любовные романы (речь не о серьезной прозе о любви). Так что, если я взяла вашу работу на вычитку - можете быть уверены, что я вхожу в вашу целевую аудиторию. Я человек посторонний, читать текст буду без розовых очков.

Танк: - Очень немногие умеют навести правильную критику. Не такую, после которой чувствуешь себя никем, а такую, которая «строить и жить помогает». А потом, поставьте себя на место своей мамы. Вот читаете вы творение любимого сыночка, а вам и тема не очень, и понятно далеко не все... но как сказать своей кровиночке, что чтение не увлекает? Или у вас возникает другая мысль: а, может, кровиночка ни при чем, а это вы такая глупая и отсталая? И вообще, пусть лучше пишет, чем всякой ерундой занимается...
Не приходится надеяться и на объективность друзей и любимых людей. Откуда взяться объективности, если они к вам субъективны? У вас общие интересы, схожее чувство юмора. А ведь вам со своим творением придется выходить на более широкую аудиторию. И вдруг окажется, что ваш юмор вовсе не смешон, а герои, которых вы «срисовали» со своих друзей и угадыванием которых развлекались в вашей компании — никому особо не интересны.

Тарасова: - Да-да, бывает, что друзья относятся к тебе так хорошо, что все, что ты напишешь, им кажется хорошим. А еще случается, что автор сомневается в способностях друзей. Скажем прямо, не все сейчас читают и не все способны дать глубокую, всестороннюю оценку произведению.

- Вы упомянули, что приходилось вычитывать работы друзей. Подозреваю, что далеко не всегда это укрепляет дружбу...

Тарасова: - Это точно, мои вычитки друзей ничем хорошим не заканчивались. Я побаивалась говорить прямо о недостатках текста. Опасалась обидеть. А потом, случается и такое, что к мнению друзей вроде как и прислушиваются, но не всегда с достаточным вниманием. Сейчас-то я, конечно, уже смогу прямо озвучить все свои замечания по тексту, кем бы ни был автор: другом, братом, сестрой, одноклассницей.

Танк: - «Платон мне друг, но истина дороже». Я считаю, друг, который умалчивает о недостатках твоей работы, оказывает тебе медвежью услугу. Если уж от близких людей мы не сможем получить честности, то чего же ждать от остальных? Но, видимо, не всем авторам близка моя позиция. Многие, отдавая вещь на бетинг, втайне ждут не конструктивного разбора произведения, а бурных восторгов в стиле: «Да вы, батенька, новый Гоголь!»
Поэтому с приятелем, чье произведение я по-доброму разделала под орех, у нас на несколько месяцев возникло охлаждение. Но потом все наладилось. А недавно он презентовал мне свою книгу! Я рада, что он прислушался ко многим моим советам.

- Вы берете по 500 рублей за вычитку одного авторского листа, т.е. 40 000 знаков. Это действительно столько стоит?

Танк: - Это стоит гораздо дороже. Бета-ридинг очень затратен по времени. Я читаю текст не менее трех раз. А ведь еще надо выделить ошибки (и речь не об орфографии), пояснить автору, почему я считаю это неверным, проанализировать сильные и слабые стороны текста, сформулировать рекомендации по улучшению вещи...
Мы не случайно просим авторов высылать нам сначала один авторский лист — для ознакомления. Часто большинство проблем становится видно на этом этапе, и в вычитке всего текста (и, соответственно, в денежных тратах) необходимости нет.

Тарасова: - Я согласна с Таней, что бета-ридинг – работа очень кропотливая. Сколько времени можно вдумчиво, внимательно читать роман? Предположим, вы читаете быстро, осилили за 2-3 дня. А попробуйте теперь прочитать текст, заостряя взгляд на каждой подробности, на каждом повороте сюжета. Закопайтесь в словари, проверьте все сомнительные слова, которые автор мог неверно употребить. Проработайте детально композицию. Сверьтесь со справочниками по орфографии и пунктуации. Все ли так? Посмотрите – требуется грубо пообтесать или уже можно шлифовать текст? А где-то и в энциклопедию надо залезть, проверить правильность изложения каких-то дат, фактов, событий. Времени это займет немало. Поэтому получить за разбор романа пять тысяч рублей не Бог весть какой доход, уверяю вас.

- Я вот подумала: привыкнет автор к тому, что за ним все равно придирчивый «бета» прочитает и расслабится...

Тарасова: - Наверное, ридеры нужнее авторам начинающим: подбодрить, придать уверенности в своих силах. Кому-то важно получить совет по композиции, сюжету. Кто-то нуждается в максимально жесткой критике - да, такие тоже бывают. Это как в примерочной: если вы спросите у того, с кем пришли, идет ли вам платье, то надеетесь получить правдивый ответ. Со стороны ведь виднее. Так и здесь. Порой автор столько раз вычитывал свой текст, что уже не замечает каких-то огрехов. Тут ему и ридер в помощь. Только важно, чтобы авторы и ридеры не увлекались чересчур процессом. Ридер — это не соавтор, и писать за вас не будет.

Танк: - Я считаю, что мы нужны и авторам состоявшимся. После энной публикации у некоторых может начаться головокружение от успехов и снизиться способность к самокритике. А мы будем бдить и этого не допустим.

- Даете ли вы готовые рецепты, как писать успешный продаваемый текст?

Тарасова: - Разумеется, нет. Это вообще реально? Да и задача бета-ридера совсем не в этом. Бета-ридер, в первую очередь, помогает автору писать лучше и лучше. А будет ли это продаваться – вопрос совсем не к нам.

- Какой процент текстов вам хочется отправить в корзину?

Танк: - Мне везло. Откровенной ерунды читать не приходилось. Надо различать, когда перед тобой графоман, а когда — молодой писатель с неоформившимся еще почерком, неумеющий работать со словом, употребять его по делу, «экономно». Поэтому даже к 18-25-летним авторам слабоватых произведений у меня возникали конструктивные предложения. И, кстати, никто из дебютантов их не отверг. Сейчас под моим чутким руководством переписываются три романа.

Тарасова: - К моему огромному сожалению, я бы забраковала примерно 90% текстов. Я даже придумала себе принцип: за каждый интересный, хороший, умный текст надо отработать с десяток графоманских. Поэтому, когда встречаю очередной роман, который лучше бы удалить в корзину, радуюсь, что еще ближе встреча с новым перспективным автором.
...Вообще, раньше я думала, что работа бета-ридера проще. Наливаешь себе чайку, насыпаешь в вазочку конфет и наслаждаешься новой книгой. Просто автор еще не издан. А так - та же книга. Ничего подобного. В девяти случаях из десяти насладиться чтением не удается. Зато азарт выше. Всегда интересно открывать книгу следующего автора. А вдруг…

- В чем, в основном, слабые места текстов?

Танк: - Многие произведения нуждаются в жесткой «сушке». Увы, содержание «бла-бла» в вещи может доходить до 70-80%! Нередка психологическая непродуманность персонажей, из-за чего образы получаются «картонными». И, конечно, диалоги. Лишь у немногих они отличаются динамизмом и полнотой. Почему-то большинство авторов считает, что надо дотошно протоколировать каждое слово героя. Вот и получаются диалоги вроде: «Здравствуйте, Иван Иванович» - «Добрый вечер, Семен Семенович» - «Присаживайтесь» - «Спасибо».

Тарасова: - Логические нестыковки, когда персонажу двадцать лет, а потом вдруг девятнадцать. Или он идет, и под ногами скрипит снег, а в следующем эпизоде уже цветочки и птички. Героиня надевает красное платье, а, спустившись к гостям, оказывается в зеленом наряде.
Иногда страдает мотивация персонажей, нелогичны поведение, реплики. Характеры не сочетаются с внешностью и поступками. Очень часто авторы употребляют слова, не зная их смысла, неверно строят фразы. Одна мне особенно запомнилась: «он начал швырять руками в углублении». В голову невольно лезут тарантиновские кадры.
Еще одно больное место – пишут, кому-то подражая. У многих авторов нет своего стиля, своего письма.
И, конечно, хромает грамотность. Я уверена, что если автор не видит разницы между «развивающимися волосами» и «развевающимися волосами», «придавать сходство» и «предавать сходство», если начинает свой шедевр словами «Жыле быле», тут шансов очень мало.

А если написанное талантливо?

Тарасова: - Я пока не встречала тех таинственных авторов, о которых много говорят, но которых никто не видел: мол, пишут безграмотно, но гениально. Чаще всего неграмотные тексты написаны крайне слабо. Я не устану повторять, что грамотность отражает в первую очередь чутье языка. Нет глубокого понимания языка, его конструкций, его красоты – значит, сложнее передать свои мысли. Как правило, безграмотность, бедная лексика и поверхностность написанного идут рука об руку.

Танк: - Для меня важнее содержание. Я считаю, что язык — в первую очередь, средство коммуникации. Если тебя поняли — значит, ты использовал его правильно. Поэтому ошибки меня не раздражают, а иногда даже заставляют улыбнуться. Вот только что закончила вычитку очень неплохого детектива. В первом же абзаце увидела новое для себя слово «бубтонабитая» («будто набитая»). Естественно, предположила, что автор и дальше даст немало поводов улыбнуться. Так нет ведь, обманул!

- Случалось ли в «тонне словесной руды» находить настоящие самородки? Есть вообще таланты в наше время? Сейчас многие говорят, что перевелись они на Руси-матушке...

Тарасова: - Да, случалось, чему я очень рада. Всегда приятно поработать с интересным текстом, пообщаться с неординарными людьми. А чем наше время хуже какого-то другого? Людей-то рождается все больше и больше, значит, вероятность, что среди них попадется хороший писатель, все выше и выше.

Танк: - Я пока не встречала по-настоящему талантливого произведения. Были вещи уровня выше среднего, но этот уровень не выдерживался на протяжении всего повествования. Что, наверно, можно расценить как хороший знак: если автор подтянет «провисающие» места, вещь может получиться очень неплохой.
А гении, конечно, не перевелись. Они рождаются во все времена. Вы можете спросить: а где Пушкины, Толстые? Думаю, они есть, просто широкому кругу о них неизвестно.

- На какой обычно ноте заканчивается ваше сотрудничество с автором?

Тарасова: - Почти всегда на положительной. Чаще всего мы продолжаем диалог, общаемся на другие темы, не только на профессиональные. Так что бета-ридинг это еще и хороший способ познакомиться с новыми интересными людьми.

Танк: - Мой принцип по жизни: не оставлять после себя жертв и разрушений. Если автор плохо пишет, это не значит, что он плохой человек и бездарность во всех сферах. Поэтому я делаю все, чтобы от общения у нас обоих осталось только приятное впечатление. Хотя был у меня автор, который после вычитки не написал мне ни единого слова. Почему — для меня загадка. Обругал бы, что ли!

- А если автор полная бездарность, вы ему скажете об этом или пощадите его нежные чувства?

Тарасова: - Таких слов я автору не говорю, но стараюсь дать это понять. Вообще, я сама очень болезненно воспринимаю критику, поэтому стараюсь максимально корректно разбирать тексты. Чаще всего, если текст совсем плох, не вычитываю его даже до середины. Просто советую, над чем надо еще поработать. Но вряд ли возьмусь вычитывать работы того же автора второй раз. Если только лет через пять.

Танк: - Я стараюсь не ставить диагнозов и не навешивать ярлыков. Жизнь щедра на сюрпризы, и автор, который сегодня не мог связать двух слов, может «расписаться». А говорить о бездарности? Нет. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется».

Беседовала Светлана СЕРОВА